byka

..Ближайший магазин (не считая капризной автолавки, которая почему-то все время бегает с места на место) находится в Красках. Краски - это, как я уже неоднократно рассказывала, большая деревня в километре от поворота. В четырех, значит, километрах от деревни, потому что наша деревня - ровно в трех километрах от поворота.
А магазин - в дальнем конце Красков, и в сумме расстояние от дома до магазина - ровно пять километров. На великах оно практически незаметно, пролетаешь его и удивляешься - что, уже Краски?..
А пешком пять километров оказались до странного длинными.
Во вторник с утра мы отправились за хлебом. Ну, то есть, главной целью, конечно, был не хлеб, а тортики. Дело в том, что мы покупаем для всех дружественных нам аборигенов в качестве гостинцев тортики "птичье молоко". Во-первых, они вкусные. Во-вторых, в Селижарове нет и еще долго не будет настоящего птичьего молока. А в-третьих, они отлично хранятся и способны пережить пятичасовую дорогу.
Так вот, мы пошли относить тортиики. Бука испытывала и разнашивала новые кроссовки, а папа, конечно, забыл дома крем от загара. Буке крем от загара не нужен, у буки есть тонкая белая хлопчатобучажная (бумажнохлопчатая) легкая рубашка, которая спасает от комаров, жары и солнечных ожогов. А у папы такой рубашки нет, потому что это была папина рубашка, пока он из нее не вырос.
Первые два километра мы шли и радовались - как, дескать, хорошо нам гуляется! Как хорошо мы идем! Вот, мол, километр от Бучково до малинника, обычно кажется таким длинным, а тут вот он есть и вот его нет!
И вдруг, в самом конце этого километра, буку посещает странная мысль: вот у меня за спиной рюкзак. В рюкзаке футболка, кошелек и москитол. Вот у папы за спиной рюкзак. Там пакетики, кошелек и ключи от дома. Вот у меня в лапах рация. Вот рация у папы. Вот у папы большой мешок с мусором. Чего-то, кажется, не хватает.
Почти у малинника до буки дошло. Тортики-то где?! Тортики оставили дома.
Было решено отправить буку с мусором на свалку, а папу с ключами - за тортиками. Свалка была, конечно, значительно ближе тортиков - она там же, где малинник, только с другой стороны от дороги.
Пока бука выкидывала мусор и доедала банан, папа пробежал первый километр. Пока бука нюхала ландыши, воевала с шершнем и считала земляничные цветы, был форсирован второй километр. Папа пришел домой и забрал тортики. Но тут случилось следующее непредвиденное в море обстоятельство. Папа не смог закрыть дверь.
Дело в том, что на ключ запирается внутренняя дверь. Внешние же двери запираются без посредства ключей. Дверь с крыльца штатными средствами закрывается изнутри, обитатели выходят на улицу через двор и после этого запирают двор. А двор запирается при помощи сложного механизма, состоящего из шести гвоздей, двух веревочек, бутылки с песком и ручки от ведра. И вот этот простой и безотказный механизм после года простоя дал сбой.
Папа бился с ним полчаса, после чего велел буке идти дальше, потому что иначе никуда не успеем. Бука дошла до дороги, поискала в придорожных перелесках грибы (там такие белые, такие белые!), прошла по незнакомой грунтовке куда-то вперед в порядке разведки, вернулась и получила рекомендацию двигаться дальше, потому что замок не сдается.
Бука пришла в Краски, поздоровалась со всеми окрестными бабульками, с одной из них полчаса прообщалась про погоду и то, что в Москве, конечно же, хуже, чем тут, и очень вовремя успела в магазин. Наташа уже было собралась магазин закрывать - сидела на крылечке, курила и ждала машину, которая заберет ее домой. Ради буки пришлось возвращаться в магазин и снабжать буку квасом, хлебом, чипсами и шоколадками. Потом пришла Галя и повела буку пить чай с черникой. Папа появился, когда бука гоняла по двору галиных цыплят, восхищенно рассказывая, что таких маленьких цыплят я никогда в жизни не видела.

Галей я ее, конечно, называю за глаза. Вообще-то это тетка лет эдак пятидесяти (хотя, может, и сорока, потому что я никак не могу разобраться в их возрастах). Галя работает на почте в Красках - и оператором, и почтальоном, и подсобным рабочим, и вообще всем, что только существует на любой уважающей себя почте. Получает она за это три тысячи рублей. В прошлом году было полторы, но теперь рабочий день продлили до шести (был до двух), и зарплату увеличили в два раза.
У Гали два сына, Виталик и Илюха. Виталик в прошлом году вернулся из армии - теперь в доме есть мужик и добытчик. В этом году они купили телевизор и дивидюк, выкинув, наконец (в сарай, конечно) два старых телевизора. Из двух старых раньше получался один рабочий: на черно-белом было изображение, а цветным можно было поймать звук.
Илюшка учится в восьмом классе, гоняет на моем велике и ходит на рыбалку. В этот раз щука откусила ему блесну, была большая трагедия, и соседи даже возили его в Селижарово за новыми снастями. Говорят, в прошлый раз он поймал двух маленьких щучек и сам пожарил их на гриле.
Отца у них нет, он умер лет десять назад, когда Илюшка был еще совсем маленький. Илья, кажется, отца и не помнит вовсе. С тех пор, и пока Виталик не вернулся из армии, семья жила на Галину почтовую зарплату и то, что удавалось вырастить на огороде.

Вот Гале-то с ее мужиками мы и несли тортики. Они неизменно приводят их в восторг, их бережно едят несколько дней и угощают маленькими кусочками всю деревню. Поначалу у нас было желание привезти тортиков на всю деревню, но потом от этой идеи пришлось отказаться.
Галя поила нас чаем с черникой, очень переживая, что мы мало едим черники. В конце концов она собрала все, что мы не доели, обратно в баночку, закрыла и потребовала, чтобы мы забрали банку с собой. Так мы обзавелись целой банкой черники в собственном соку.
А та бабулька, с которой я разговаривала по пути в магазин, рассказала мне, где взять молоко и творог. Оказалось, что в Красках всего одна семья держит коров - но зато целых двух. Еще мы с бабкой обсудили вкусовые качества разных сортов молока и пришли к выводу, что вкуснее всего молоко в Красках, а в Ивахнове оно у Нины вкусное, а у Леньки плохое. В городе молоко, правда, совсем несъедобное.
Оказалось, что вкусы на молоко у нас с бабкой совпадают. Молоко оказалось действительно выше всяких похвал - жаль только, что после пятикилометровой пробежки по солнышку оно очень быстро скислось. Простокваша, правда, тоже ничего получилась.
Нам было выдано молоко, а еще творог и сметана. Хозяйка немножко задумалась, вычисляя итоговую сумму, и выдала результат: девяносто пять рублей. Позже мы назвали эту сумму моей бабушке, и та бескомпромиссно заявила, что сметану нам дали бесплатно. А вообще-то, конечно, у них просто все было по тридцать рублей, пока не пришел какой-то мужик и не сказал, что молоко у них слишком дешевое. Тогда они подняли цену на молоко, и трехлитровая банка стала стоить тридцать пять рублей. Пятачок сдачи мы не взяли, чем несказанно удивили хозяйку: как это, целый пятачок!

Дорога обратно была действительно очень легкой. Не то чтобы что-то было не так, как всегда, но вот как-то легко и приятно гулялось. Потом, правда, оказалось, что я страшно натерла ногу новым кроссовком, а папа сжег себе спину солнцем. А еще папу два раза цапнули шершни - один из них, правда, поплатился за это жизнью, а второй - семейными отношениями, потому что был облит москитолом.

А в четверг мы ходили относить банки. Но про четверг я вам, наверное, еще расскажу.